О гуманизме, православии и «Отеле «У погибшего альпиниста»

Вообще говоря, была поражена, когда анализируя высказывания о гуманизме верующих, обнаружила просто сатанинскую ненависть последних к этому явлению общественной жизни.

Гуманизм представляет собой наличие в обществе мировоззрения, выражающего необходимость духовного, нравственного и физического развития личности, создание ей необходимых возможностей для достижения благополучия и счастья, определяющего необходимость уважительного отношения к ее правам и личному достоинству. (_http://ethicscenter.ru/gumanizm.html)

Казалось бы, на первый взгляд, ничего безнравственного, вызывающего протест верующих, нет.

Но это только на первый взгляд. Ведь в сказанном нет ни слова о боге, который единственный обладает правом безраздельной власти над человеком. Поэтому все попытки человека САМОСТОЯТЕЛЬНО, без божьего на то позволения, стать счастливым есть величайшее преступление против бога.

В библии сказано, что тело — храм души. И нигде не сказано об истязании этого храма. Было бы крайне странно видеть верующих, разрушающих культовые сооружения с целью усилить свою веру. Более того, это объявлено страшным кощунством. И тем более странно, что тело-храм души, признано источником мерзости и греха, и может быть подвергнуто мучению.

Бедная несчастная душа — она томится в греховном коконе и жаждет одного: быстрее освободиться.

Но тогда по аналогии, заявленной, между прочим, самими священнослужителями, тело-храм — душа, Церковь — бог, церковь — это вертеп, место греха. Ее тоже нужно держать в черном теле и всячески притеснять и преследовать. Украшение церкви — иконы в богатых ризах, звучащая там музыка, песнопения, (не говоря уже об интимном свете свечей), и тем более разнаряженные попы – все это свидетельство соблазнения грехом гордыни и богатства. Ибо не духовной прелестью соблазняет Церковь, а материальным. То бишь, вульгарно атеистическим.

Но самое искусительное для церкви – это вмешательство в интимную жизнь людей. О, что только не слышит воспаленный слух священника на исповеди! Церковь изощряется в запретах в болезненном стремлении назвать белое черным, объявив таинство любви местом своего вмешательства.

И ненависть, скользкой змеей проскальзывающая всюду! «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф. 18; 6).»

В свете сказанного понятно, что гуманизм, отстаивающий право людей самим решать, как им жить, не может не вызывать лютой ненависти церкви.

«Как бы его ни называли, гуманизм представляет собой точку зрения, согласно которой люди имеют только одну жизнь, и должны предпринимать все возможное для творческой работы и счастья; что человеческое счастье является своим собственным оправданием и не требует никакой санкции или поддержки из сверхъестественных источников; что в любом случае сверхъестественного, обычно понимаемого в виде небесных богов или бессмертных небес, не существует; и что люди, используя свой собственный интеллект и свободно сотрудничая друг с другом, могут выстроить долговременную цитадель мира и красоты на этой земле».

Ламонт

Но какое отношение к сказанному может иметь произведение братьев Стругацких «Отель «У погибшего альпиниста»? Да самое прямое, хотя в этой книге нет ни слова о гуманизме или душе человеческой. Просто, когда ее прочитала, то два года просыпалась с мыслью о ней, и действие ее продолжало жить и разворачиваться в душе моей. Сцена расстрела среди снежного безмолвия двух инопланетян гангстерами врезалась в сознание ощущением горя.

Мы не можем объявить человека единственным «душеносящим» существом ни на Земле, ни тем более, во Вселенной. То, что делает человека человеком, то, что эволюция миллионы лет собирала в нервных окончаниях живых существ, не может быть отдано на откуп безумию веры и бесчеловечной жадности церкви. Любое существо, разумное или нет, земное или инопланетное, живое биологически или созданное разумом, киборг-живое – имеет право на выбор и на защиту, право самому распоряжаться своей жизнью.
Во всяком случае, иначе быть не должно.